Размышления о пейзаже и пастели

Сергей Усик

Предисловие

Поскольку я тридцать два года пишу в «пастельном пейзаже» и стараюсь контролировать непрерывность своего развития, мне часто приходят в голову какие-то мысли относительно восприятия натуры художником. Иногда хочется бескорыстно поделиться ими, но трудно правильно найти форму их выражения. Не найдя стилистически верный путь к сердцам читателей, можно подвергнуться обвинениям в менторстве, предвзятости, субъективности, а проще говоря — в «умничании».
Поэтому решил просто описывать свой опыт, мысли и выводы, не пытаясь придать им некую универсальность. Если кто-то найдёт для себя полезным мои «пейзажные откровения», буду рад. Сложно также выстроить чёткую структуру повествования, не скатываясь к формату методички, поэтому я буду спонтанным — таковой, в общем, и является наша форма жизни.
В начале есть смысл уточнить, о какой пейзажной живописи я пишу. Ведь существуют огромное количество направлений, стилей, идей. Василий Поленов, Камиль Коро, Рокуэлл Кент, Георгий Нисский, Густав Климт, Исаак Левитан — все создавали пейзажи, столь отличные друг от друга. А сколько существует художников настолько «остросовременных», что от изображений природы подчас остаются лишь символы гор или крон деревьев! Я не оцениваю — описываю и размышляю. Всем понятно, что важно не что изображать, а как. Талант и творческая уникальность рождают новые формы выражения, новое видение, новые акценты. Поэтому, разумеется, совсем не обязательно всем стремиться к «левитановскому» восприятию природы. Не обязательно пытаться передать движение воздуха, атмосферу леса, многообразие оттенков листвы или неба, мороз или жару, уникальную неповторимость изображаемого места. Но вот я стремлюсь передать именно всё это! Поэтому мои заметки относятся к такому пониманию природы, где личность художника не доминирует, а остаётся за кадром.

«Сумерки». Сергей Усик.

Часть 1.

Душа пейзажа

Часто, разглядывая работы художников и дивясь высокому профессионализму — то есть умению обобщить, передать через часть целое, чувству цвета и т.д., понимаю, что это просто «грамотно» выполненная картинка, не несущая в себе ничего, кроме внешней привлекательности. Полагаю, что, как и человек, природа и город тоже имеют свою душу или её подобие, и поэтому нужно непременно пытаться передать «дух места». Могут возразить, мол, к чему это, если мало кто чувствует эти «эфиры», да и чувствования весьма субъективны.

Ну, во-первых, Бог всё видит, как говорил Тициан. Да и не только Бог, но и те тонко устроенные зрители, чья симпатия может повлиять на нашу карьеру. Во-вторых, и свет и цвет — это внешняя, изменяющаяся характеристика. Подобно платью, при смене которого личность остаётся прежней, художественные средства (композиция, цвет) не являются целью художника — они лишь способ для раскрытия сути места.
Конечно, допустимы и такие возражения, что подчас сами средства выражения могут быть целью художественного творчества. Возможно. Но я рассуждаю об идеальной ситуации стремления к самой высокой планке. Так сказать, по гамбургскому счету, не беря в расчёт человеческое тщеславие, декаденство и самолюбование. Убеждён, что лучшие пейзажи, мировая классика, так сказать, создавались авторами при полном слиянии с «душой места».
Но вообще, любая попытка рассуждать о творчестве обречена на критику. Я уповаю лишь на то, что коллеги каким-то внутренним чутьём поймут мой основной посыл как один из путей собственного профессионального и человеческого развития.

«Точность — не есть правда» (А. Матисс)

Это простое и ясное высказывание я осознал полностью лишь недавно. Причём случайно. Читал в интернете переводы популярной песни и оказалось, что точный, дословный перевод совсем не передаёт главную идею текста! Автор лучшего перевода игнорировал детали (отдельные слова) ради ясного выражения основной идеи песни. Ведь это как у нас, художников! Дотошный пересчёт листиков не даёт ощущения леса, перечисление окон не передаст атмосферу города. Хотя и без деталей — листиков и окошек — тоже не обойтись. И ведь нет рецепта, сколько нужно этих листиков прорисовывать, — тут каждый сам решает. Процесс обобщения деталей — одна из граней того, что именуется искусством.

Трудолюбие

Все великие художники отмечали необходимость постоянной упорной работы. Помните репинское «три процента таланта и девяносто семь — трудолюбия»? Так что спорить бесполезно. Только многолетний ежедневный труд приводит к зримому росту мастерства. Никакие советы, теории и инструкции не помогут, пока мы не начнём работать. Так же как плавать или ездить на велосипеде невозможно научиться, прочитав инструкции, написанные пусть даже самыми международными мастерами спорта! Тем более — рисование, где кроме руки и глаза задействуется сердце и душа.

Очень важно, чтобы ежедневный труд стал потребностью, обычным рутинным делом, а не «кавалерийским наскоком». Постоянный, неспешный процесс «выдавливания» из себя чистоты и искренности. И всё это ещё и со смирением. Смирение в нашем случае состоит в принятии того, что, закончив очередную, путь даже шедевральную работу, вы останетесь тем же самым человеком, — ну, может чуть более искусным.

Газетное клише «а наутро он проснулся знаменитым» — не более чем гипербола, то есть преувеличение. Мы развиваемся медленно и незаметно для самих себя благодаря честному постоянному труду. Я бы сравнил этот процесс со строительством кирпичной стены. Каждый наш «подвиг» или шаг в развитии — всего лишь кирпичик в стене («another brick in the wall», Pink Floyd). Лишь взяв в руки свою работу десятилетней давности, сразу видишь все ошибки и недоработки. Это значит — ты вырос! Ура! Заодно вспомните, какие ожидания были связаны именно с этой, такой, как оказалось, несовершенной работой. Вспомнили? И, наверное, даже неловко как-то стало… Поэтому необходимо понять, что для собственного душевного спокойствия не нужно напрямую связывать наши маленькие шаги в своём развитии с благодарной и немедленной реакцией человечества. Просто ежедневный смиренный труд.
А пряников каждому отсыплют непременно. Можете не сомневаться! Вот только меру нам не понять и не предугадать.

P.S.
Уже закончив заметку, вдруг обнаружил цитату Сенеки: «Всё истинно великое совершается медленным, незаметным ростом».
Здорово, правда? Он из Древнего Рима, а я прямо вот тут, рядом, пришли к одному выводу.

«Ностальгия». Сергей Усик.

Часть 2.

Цвет в пейзаже. Этюды

Есть такая теория, что художник от натуры лишь отталкивается, а пишет-рисует своё, глубинное. И не смей его упрекать: не фотограф, мол, я. Не раз видел хороших художников, пишущих чудные пейзажи, но если взглянуть на ту воду, которой он вдохновляется… хочется воскликнуть, как герои сказки про Незнайку: «Да разве она такая!». Возникает резонный вопрос, зачем же он вышел на этюды, если игнорирует цвета и создаёт свою собственную гармонию цветовых отношений! А в мастерской ему не будет ли удобней?
Я убежденный противник такой теории и на моей стороне большинство классиков пейзажной живописи. В данном случае высказывание Матисса, что точность не есть правда, неприменимо. Нюансы цветовых отношений — именно то, ради чего мы ходим на пленэр. Именно они являются характеристикой места, состояния, времени дня. Мы учимся у природы, оттачивая своё восприятие цветовых гармоний.
Резюмируя, обращаюсь ко всем: на этюдах будь любезен отобразить цветовые отношения, а иначе оставайся в студии! На пленэре точность цвета — и есть правда!

Саморазвитие

Из перечня способов развития художника, достаточно общих и широко известных, хочу выделить не совсем общепринятый. Но для меня он был полезен.
Все сталкиваются с ситуацией, когда часть работ не получается: то ли не хватает мастерства, то ли не наша тема. Так вот, я иногда беру такие брошенные когда-то работы, и пытаюсь довести их до «кондиции», осознавая, что полностью их вытянуть не получится. Просто пытаюсь их максимально исправить, не имея никакой практической цели дальнейшего их использования. Процесс исправления даёт возможность осознать мои прежние заблуждения и ошибки. Конечно, лучше, чтобы прошло несколько лет, а иначе не смогу ничего изменить, не изменившись сам. Мы растём со временем, глубже понимаем законы гармонии на плоскости и процесс осознания своих заблуждений весьма полезен. Порой даже интересно: вырос ли я достаточно, чтобы увидеть и исправить ошибки? Ведь это же был я, и мои предпочтения при выборе сюжета за несколько лет не изменились. Просто по каким-то причинам мне не удалось их отобразить достаточно убедительно. То есть я не ломаю свои представления о гармонии, а постигаю и оттачиваю способы её передачи на плоскости. Лично мне многое удалось понять, занимаясь такими исправлениями. А именно: важность обобщения цветовых пятен и роль деталей, работу контраста и ценность лаконизма линии. Многие часы корректировки себя прежнего никуда не пропадут и несомненно скажутся на вашем мастерстве.

Лиричный пейзаж

Наивно полагать, что лиризм, романтизм и созерцательность как основа пейзажной работы сродни чему-то карамельно-сладкому и прилизанному. Лучшие пейзажи «заряжены» энергией не меньше, чем «Смерть комиссара» Петрова-Водкина. Отнюдь не всегда рубленные формы, широкие мазки или контрастные изображения свидетельствуют о брутальном вызове или комке энергий. Не хочу называть имён, таким образом переходя из размышляющих в стан критикующих, но поиски новых форм в пейзажной живописи российских художников начала XX века хорошо иллюстрируют мою мысль. Часто тяга автора к внешней броскости, эффектным приёмам, подчеркнутой стильности может означать, что насыщение внутренней энергией изображаемого не является сильной стороной данного художника. Описываемое чем-то напоминает детей переходного возраста: не имея внутренних ценностей, убеждений или знаний, подростки реализуются в остромодных или вызывающих одеждах или прическах. Ну, здесь я, возможно, хватил через край: не могу судить, является ли внешняя броскость действительно внешним, а не внутренним… Но общую мысль я, кажется донёс.

Тонкость восприятия

Никогда не задумывались о том, что художник встречает ту натуру, то состояние, к которому готов? Готов его увидеть, готов воспринять. Можно эту идею трактовать шире: мы даже людей встречаем в соответствии своему настрою или состоянию. Хочешь пить, гулять и веселиться — вряд ли захочется в спутники меланхоличного, вдумчивого и совестливого. Поэтому веселимся с людьми неглубокими, импульсивными, эмоциональными.
Или выбор книги. Та же история — мы подыскиваем книгу согласно уже сформированному желанию: узнать что-то новое в определённой области либо просто увлечься интересным сюжетом — в последнем случае мы не готовы напрягать внимание, пытаясь вникнуть в сложные философские раздумья.

Так же с музыкой. Не нужен Бах для аэробики или бега трусцой, танцев или романтики. Бах нужен только тем, кто хочет глубины познания и восприятия мира. Поэтому у вас нет шансов ни узнать, ни воспринять Баха, если вы в суете и круговерти жизни, если вокруг толчея и новые лица сменяют друг друга.
Всё описанное подходит и для нашего брата. Сложность цветовых отношений или насыщенные цветовые пятна, аскетичный по цвету и смыслу пейзаж или суета большого города — каждый неосознанно ищет картинку уже сформированную в сознании. Это что касается сюжета, состояния, цвета, изображаемых объектов.
Но моя основная мысль заключается в том, что и тонкость, и сложность нашего восприятия напрямую зависит от нашей собственной сложности и тонкости! То есть, окружая себя легкими эстрадными шлягерами, мы не будем готовы воспринять вселенские фуги Баха! Чем мы сами сложнее и тоньше, тем более нетривиальные гармонии будем способны улавливать! Соответственно, развивая и совершенствуя себя, мы будем воспринимать и передавать более совершенный и гармоничный мир. Возможно, я перестарался с доказательствами, и давно существует парадигма: измени себя и мир вокруг тебя тоже изменится! Всё так просто… 

«Заброшенный сарай». Сергей Усик.

Метафизика или сила мысли

Да, простят меня читатели за столь «сложные материи», но в нашем деле, по сути ― материализации образов, без них никак не обойтись!
То, чем хочу поделиться, совсем не заменяет профессионализм и мастерство, самоотверженный труд и искренность. Это то, чем все мы обладаем в разной степени, осознаём мы это или нет. Думаю, если эту нашу неосознанную способность обозначить, кроме пользы ничего не случится.
Я утверждаю, что все художники обладают способностью мысленно переноситься к изображаемому. Уверен, что большинство, так или иначе, но замечали подобный феномен. Например, работая над морским этюдом, мы переносимся на побережье, ощущаем влажный солёный воздух, прикасаемся к камешкам, смачиваем руки пеной прибоя. По моему опыту, невозможно вдохнуть жизнь в нарисованную картину, не осуществив такой перенос и не смочив мысленно руки морской водой. Не уверен, что все зрители, но самые тонко устроенные точно чувствуют, происходил ли подобный «десант» при создании произведения.
Что это: сила мысли, энергия любви к природе или сверхъестественная способность, нам не так уж и важно понимать, главное, это есть и оно работает!
Что нам даёт принятие этого факта? То, что мы можем сознательно развивать эту нашу уникальную способность и осознанно ею пользоваться ― так же, как мы понимаем, например, необходимость улучшения рисунка. Но лучше я на своём опыте проиллюстрирую, я же хотел отказаться от попыток придания моим думам «универсальности».
При работе на пленэре я сначала, как все, работаю над отношениями широких пятен, то есть выстраиваю «костяк» этюда. При этом сознательно стараюсь не замечать деталей, глядя на всё как можно шире. По мере уточнения изображаемого, я как бы меняю способ восприятия и мысленно приближаюсь ко всем изображаемым объектам, «оглаживая» кроны деревьев или фасады домов. При работе в студии подобный перенос себя «на точку» становится заметнее, очевиднее.
Многие скажут: и что? зачем это нам?
Думаю, что если описанное убеждает, то в процессе работы нужно сознательно стремиться к подобному «переносу», намеренно концентрируясь, прогоняя мешающие посторонние мысли, избегая болтовни и т.д. Я на своём опыте много раз убеждался, что только после подобного мысленного переноса себя туда, где и почувствовал изображаемую гармонию места, листики начинают трепетать, снег ― искриться, а улицы наполняться жизнью.
Но можно этого не делать, если вас не интересует результат, как шутил Михаил Жванецкий.

Творческая Хандра и Депрессия

Все творческие люди на себе не раз испытывали и хандру, и депрессию. Специалисты, правда, считают депрессию заболеванием, которое без лечения не пройдёт либо будет длиться очень долго, а хандру ― просто плохим настроением или эмоциональной подавленностью. Что-то вроде легкой формы депрессии.
Я всегда полагал (в отличие от докторов), что подобные явления ― суть наша накопленная эмоциональная реакция на недополученные «пряники». Я имею ввиду сумму определенных знаков Судьбы (не только материальных), которые дают нам понять, что наша творческая деятельность не напрасна, что наши высокие идеалы и стремления могут соприкасаться с суровой правдой жизни. Вот, например, человек месяцами выходит на сцену, исполняет номер, казалось бы, профессионально, а в ответ ― ни цветов, ни аплодисментов… Как тут не впасть в хандру!
Это тот случай, когда наши ожидания не совпадают с реальностью. То есть наша самооценка оказалась завышенной, а надежды ― чрезмерными.
Мудрецы всех времён учат, что только тот, кто перестанет надеяться и ожидать, достигнет чистоты, реализованности и мудрости. Получается, чем больше мы творим (не пытаясь достичь мудрости), тем больше ожидаем поощрения и наполняемся надеждой. То есть мы своей деятельностью предопределяем неизбежность хандры и депрессии в нашей жизни. Пусть так, раз честолюбие ― неизбежный спутник творчества (примеров море ― вся история искусств: Моцарт и Сальери, Микеланджело, Леонардо и т.д.)
Но хандра ― это не только подавленность и унылость. Это также острое недовольство собой и своей деятельностью! Время для роста и переоценки себя. Ведь вряд ли захочется изменять что-то в себе в период, когда Судьба одаривает тебя пряниками. А тут сиди, хандри, критически переосмысливай ― нескончаемое поле работы!
Поэтому мой совет: не ходите к врачам за таблетками, лучше сходите в музей и в этом беззащитном состоянии (ибо уверенность и успех ― это броня!) созерцая лучшее в искусстве, попробуйте понять свои слабые стороны и наполниться созидательной энергией для новых свершений.
Я сам имел опыт нахождения в длительной депрессии. Сначала ― первые полгода ― думаешь, что это временно, звёзды, наверное, шалят, потом негодуешь на судьбу и только после этого оборачиваешься на себя и понимаешь, что нужно что-то исправлять, изменять в себе и изменять своё отношение к природе, судьбе и искусству. Поверьте, я просто заново родился ― так на меня повлияла длительная депрессия.
Вот поэтому я и пишу эти Заметки, чтобы другие точно знали, что хандра ― это время не для тоски, а для переформатирования себя! В мире все циклично: день-ночь, жара-мороз, весна-осень. Никто не скажет, что лучше: осень или весна. И в нашей ситуации мы должны воспринимать депрессию не как зло, а как уникальную возможность изменится в лучшую сторону!