Ходок

Анна Кузнецова

/Триптих.

Книксен Зощенко/

Счастливая студентка медицинского ВУЗа

Кто-то бамбук, кто-то знает пароль и видит ориентир, кто-то на ком-то как на войне, а я — ходок. А то!

Нынче Я — Регистратор. Звучит, не находите?

В частной клинике, однако, не срослось. Ибо дремучий феодализм, ибо истошное самодурство тамошнего Стивена — щупальца тамошнего же Кэлвина Кэнди, ибо культ татуажных бровей, лоснящихся ботоксных лбов (у всего персонала!), ибо перманентный солдафонский, но неимоверно глупый — ни приколи, ни приклепай — мат и… дорожное радио. А я всё ж покамест не конченный инвалид и не на паперти покамест, в силах т.е. покамест порыскать-повыбирать. Попривередничать, угу.

Сдаюсь, словом, со следующей недели в бюджетное учрежденье. В одну из районных поликлиник. Денег, ясен пень, в два раза меньше, но хотя бы мозг выжирать не станут. По крайней мере, злостно. Кароч, жизнь буду наблюдать чрез оконце регистратуры. Всё, как полагается. Всё, что доктор прописал!

Ведь как оно, ребзя, обстоит. Ну смотрите вот, для литератора (во всяком случае для литератора-реалиста), ежели не самозванец он, ежели не дутый, потеря связи с реальностью — смерть. Разубедите меня, ежели не права, вперёд, ну!

Литератору, ежели творит он заради той самой правды, заради правды, в коей морозится сила, придётся время от времени выдирать себя из зоны комфорта. Мне же в этом смысле дико повезло. Нет и не было никогда у меня той зоны. Посему и насиловать себя не приходится — не приходится из неё выходить. Максимум из чего выхожу, так эт из парадной. Ну и из себя, канешн, частенько. Выхожу я, значит, и — бултых! — прям сразу в мир, в родимый, в дивный наш, русский. В петроградский наш. В ординарный на самом деле, в как и везде — человечий.

Я тут нынче справки собираю. Всё, как полагается.

Прихожу я, значит, в четверг к участковому терапевту за направлением на флюшку, а заодно и выяснить судьбу ковидлового моего сертификата. Его с меня тоже требуют, а вы думали, морок сошёл?

Прихожу, кароч, и говорю: Болела, мол, в феврале, сей факт, знаю, у вас в базе запротоколирован, а сертификата отчего-то нет. Не отображается новая инфа́ в личном, ГосУслуг, кубинете. Помогите, пожалуйста.

А участковый мне такой: А у нас в феврале обвал был. {Здесь: завал, провал и хаос.} Забыли, значит, зарегистрировать вас у эпидемиологов.

Я: Так а что мешает зарегистрировать сейчас? Задним числом, да, ну а что такого-то?.. Я же болела?.. Болела. Результаты ПЦР зафиксированы?.. Да. В базе есть об том сведения?.. Есть. В чём загвоздка-то?

Участковый: А вам зачем?

Я: На работу устраиваюсь. Требуют сертификат.

Участковый: А им зачем?

Я: Правила такие. Распоряжение. Главврача.

Участковый: Пусть покажут вам приказ… Зачем им?

Я: Да какая, к чёрту, разница — зачем? Я как переболевшая имею право на получение сертификата. Он должен быть для меня оформлен. И отображён. Зарегистрируйте уже данные из базы и дело с концом.

Участковый: Я теперь не знаю, как это сделать…

Ok.

Через пару дней шкандыбаю сдавать кровь на антитела к кори {за деньги, само собой; все справки нынче за деньги:
тубдиспансер — 400 р.
нарко — 650 р.
psycho — 1550 р.
антитела к кори — 450 р.} и решаю-таки заскочить к заведующей: Такая вот, мол, ситуация. Нет, мол, по-прежнему на госуслугах сертификата. А сертификат позарез нужен. Помогите, пожалуйста.

Заведующая /нырнув (из своей, управленческой, зоны) в базу/: ПЦР сдавали в боксе, открывала и закрывала дежурная доктор Т. Выйдет из отпуска в понедельник, тогда и будем разбираться. Уволим доктора.

Я /мягко сказать, прифигев/: А это как-то решит мою проблему?

Заведующая: Ну вы же крови хотите?

Я: Да вы что!?.. Что ж вы так передёргиваете-то!?.. Бесчеловечно-то так, м?.. Мне сертификат нужен, только и всего. Не хочу я, чтобы кого-то увольняли! С ума вы здесь посходили все, что ли!?.. Я сама в прошлом медицинский работник, я понимаю, как тяжело… особенно в пандемию!

Заведующая /сурово так, менторски нагребая/: Я сейчас не могу решить этот вопрос. В понедельник выйдет доктор, будем разбираться. Вам как медику должно быть известно, какие действия обязан предпринять врач, выявивший инфекционное заболевание.

Я: Мне, безусловно, известно, но…

Заведующая: Врач нарушила протокол.

Я: Но это, в сущности, не край света. Я без претензий. К затурканному истошным сюрреализмом врачу — уж тем более! Я, повторюсь, всё понимаю. Просто… Ну что вы за формалисты-то за такие, в самом деле!

Заведующая: В понедельник выйдет врач, будем разбираться…

Ok.

На следующий день звонит мне эпидемиолог и предельно вежливо, и даже, кажется, виновато, просит проверить личный кабинет. Там вот-вот должен отобразиться сертификат! Я в свою очередь насколько умею дружелюбно объясняю ей, что не ставила себе целью кого-либо наказать. Кароч, надеюсь, что никого не уволили.

А за неделю до приключения с участковым и заведующей я вляпалась в леденящую кровь экскурсию. В больнице на В.О. В Государственном же Бюджетном Учреждении Здравоохранения. В Архиве его. Пенять, впрочем, не на кого — сама настояла, сама презрела ёмкое отрезвляющее и словно бы warning: «Эта работа для пенсионера».

… — И не забудьте показать коллеге самые пыльные углы! — напутствовала Зам Главного Врача по кадрам увлекающую меня в лифт Архивариуса.

— Всенепременно! — ответствовала Хранитель, нажимая кнопку. Улыбнулась, подтянула маску. — У нас там не только пыль, у нас там и блохи, и крысы. Вот, — Хранитель выставила вперед ногу. По внешней поверхности стопы вилась подсохшая, сантиметра в три «дорожка» от укусов.

Чрез мгновение мы прибыли в подвал. Нырнули вглубь, в катакомбы, а там… там нас радушно принял в себя Сайлент Хилл. Да, мы шли, и я всю дорогу думала, что по ночам здесь стопудово оживают. И монструозные медсёстры, и местная, с несовместимою с жизнью травмой вусмерть обиженная на убийц своих, Душа. Она, нынче Хозяйка, сущая княгиня Тьмы, воспаряет из раскалённого адского недра, дабы отомстить обидчикам и оторваться в садистическом жертвенном ритуале.

Впрочем, подвал не стал апогеем. Апогеем стал чердак. Эт, ребятушки, Припять. Припять как она есть. Мы шли, утаптывая «радиационную» пыль. Мы шли, и со всех сторон нас обволакивала серо-буро-зелёная токсичная же облупонь. Мы шли мимо стеллажей, на которых четверть века покоятся на́сквозь изъеденные кондовым цепкопалым стафилококком & Co. Истории Болезней…

Атмосферно ли?.. Не то слово! Ежли бы администрация больницы сдала «декорации» в аренду какой-нибудь голливудской студии, ну, или Триеру нашему Ларсу, возьмись тот за работу над сиквелом нетленного «Королевства», — она бы озолотилась; смогла б, наконец, сделать ремонт!

— Уборщицы сюда не ходят, — вводила походу в курс дела Хранитель. — По крайней мере четыре последние года. Столько я здесь работаю. Я всё прошу, прошу… хотя бы полы полить. Чтобы бетон этот прибить немного…

— Но как такое возможно? Это же не просто нарушение трудового кодекса, это грубейшее… преступное нарушение санэпидрежима! И это в 21ом веке? В Центре города? — недоумевала, негодовала я, пришед уже, честно говоря, в полный ахуй. — Ok, а что говорит Главврач?

Хранитель: Главврач говорит: Денег нет. И не предвидится. В ближайшие годы — точно.

Я: Так, значит, вы уйдете, и та бабуленька, ваша напарница, которую я видела внизу, останется одна? Совсем одна в этой клоаке? Сортировать, компоновать, таскать (поднимать и спускать по запросу) на себе эти кипы, вдыхая неимоверное очевидно дерьмо и отбиваясь от насекомых и их носителей с 9ти до 6ти пять дней в неделю за 25ть тыщ рублей в месяц?!!

Хранитель: Пока да. Они, видите, ищут сейчас кого-нибудь. Кого-нибудь рано или поздно возьмут, конечно. Но я сказала, что буду показывать. Всё. Мне не показали, когда я пришла…

— Туалета здесь, как вы сами понимаете, нет, — продолжала Хранитель, заводя меня всё дальше и дальше в дебри.

«Но, возможно, когда-нибудь здесь найдут труп», — подумала я, когда путь нам преградил завал из строительных мешков, набитых «отходами».

— Сюда мы складываем утилизированные Истории, — объяснила Хранитель, после чего мы повернули назад и пошли к Выходу.

Мы шли. Мы шли, оставляя следы в токсичной пыли́. И я вспоминала эпизод с воскрешением Бернарда. Быть может, вздесь где-т припылился Мессия-робот?.. Робот, посланный нам более развито́й цивилизацией. И вот-вот наступит момент, когда кто-то, Ответственный, его, наконец, разбудит…

В конце концов, прошедши неизбежный этот квест, я устроилась работать оператором ЭВМ. Месяц, кстати, уже работаю. В бюджетном учреждении здравоохранения, чрез дорогу от дома. Теперь как Чарли-смешной-чудак у станка: «закручиваю гайки». Ну, почти. Я нынче — человек-скан. За 25 тыщ 5 дней в неделю. А то!

Дежурить по апрелю или там волшебником — эт, знаете ли, удел хипстеров, упакованных всяких москвичей. Нам же, урожденным ленинградским пролетариям — только с 8-ми (я не шучу) утра, только хардкор.

К слову, вообще ж ведь ничего не дали. Ни униформы (халат — покупала, за две, между прочим, тысячи, и эт бюджетный вариант), ни ключа-карты — собственно, входить, на работу, вовремя (стою, понимаете ли, с ранними-пташками-пациентами и звоню сестре-хозяйке, дабы запустила; «Ну нет у нас больше ключей — и не предвидится», разводят т.е. руками), ни места для хранения сумы с кошельком и паспортом (храню в шкафу, на полке с документацией, за единственной дверцей, в кабинете-конференц-зале; кабинет же тот — проходной двор как он есть.), ни даже боль-менее комфортного рабочего места (одну функцию осуществляю на одном компе, другую — на другом, ибо первый не тянет, второй незаточен; а два раза в неделю (чётко), в 14.00, когда дел у меня ещё — вагон и тележка, вынуждена освобождать помещение, тот самый «мой кабинет», тот самый конференц-зал (и болтаться 30-40 минут в холле!), поскольку — обычай, la tradition: или торговый представитель приходит с лекцией, или заведующая созывает на летучку медперсонал. А ещё… ещё с меня собрали 250 рублей на воду для кулера. На воду, которой за месяц пребывания в организации я даже не пригубила! /Шёпотом/ Мне попросту некогда распивать чаи.

Ахахац, как говорят коллеги с Альтерлита. Однако, ребзя, я не шучу, — эт реально горький катаклизм.

А нет, вру! Всё не так уж безнадёжно. Мужу сегодня: Дали штрих-корректор, блок-кубик, скобы для степлера и скрепки!

Муж: А кнопки? Кнопки дали?.. Чтобы ты их там всем в задницы повтыкала?

Fin

Санкт-Петербург, начало 20-х XXI-го века

ПОЧЕРК. Марина Володько. Девочка играет в доктора.